Category: Фрирайтинг

В окне автобуса медленно проплывают луга и холмы, слабо подсвеченные всепроникающим утренним светом, то отступающим в желтоватый туман, то вспыхивающим ярче. Полупрозрачные клубящиеся облака летят совсем близко к земле. Всюду призрачность, неясность, неопределенность. Даже белизна цветущих деревьев кажется клочками сгущенного тумана, осевшего на ветвях. Во вспаханной земле прячутся еще невидимые ростки, на соседнем поле замеркла стайка тонконогих серн. Солнце поднимается выше, но следом поднимается и вязкая облачная завеса, через которую едва просвечивает солнечный диск. Чтобы ростки взошли, должен пролиться дождь. На минуту солнце вырывается наверх и озаряет пашни, отливающие то иссиня-черным, то коричнево-желтым, то розово-фиолетовым. Свет гаснет, земля погружается в серо-желтый сумрак, и только цветы золотого дождя сияют все так же ярко.

Когда-то я любил проливной дождь и густой снегопад, а сейчас тоскую по солнцу, и даже полуденный зной не кажется мне неприятным. Удивительно, но в слове “неприятный” прячется ведь и удовольствие, отрицаемое частицей “не”. Не это ли свет, рождающийся во тьме, свет, который тьма не может объять? Не прячется ли точно так же в страдании тоска по радости, в тесноте — свобода, в болезни — здоровье? Не об этом ли сказано: “Я пришел исцелить больных, пленников отпустить на свободу”? Так в зиме прячется лето, в сером небе — сияние солнца, в темноте — день, в обыденном — чудо. Вот я и пришел к главному: почему в этой жизни правда скрыта, чудо — прячется, Бог — невидим? Быть может, потому, что этот мир — не конечная точка эволюции, а лишь застывший миг становления другого мира, того, где правда и чудо больше не будут скрыты от наших глаз? Становится видимым лишь то, что мы увидим внутренним зрением, почувствуем сердцем, и этот переход к новому миру происходит здесь и сейчас, в каждом миге, в промежутке между вдохом и выдохом, между жизнью и смертью, в которой снова просвечивает жизнь. От нас зависит, какому объему света мы даем проявиться в своей жизни, а тьма, страдания, боль — это лишь темная утроба матери, из которой он рождается, чтобы стать радостью.

Дорога. Слово, подразумевающее конечную цель — едут куда-то и зачем-то — но одновременно окно в иной, особый мир, никому не принадлежащий, пустой и потому свободный.
Моя любовь к пустынным местам — может быть, она лишь отголосок жажды узнать содержание своего внутреннего мира, которое охотнее проецируется на ничем не заполненное пространство, так же как для видеопроектора нужна чистая белая стена. Дорога — это пустота, неизвестное, части которого мы не в состоянии поместить в привычный контекст и на которые поэтому смотрим иными глазами, — взглядом, обращенным внутрь. Поэтому есть в дороге что-то магическое, возможность увидеть то, что обычно скрыто.
Не случайно в дороге играют в карты. Эти простые картинки, где внутри больше чем снаружи, — символы состояний нашего внутреннего мира, проецируемые на мир внешний как эквиваленты силы, большей или меньшей в зависимости от расклада, который, будучи случайностью, тем не менее нас активирует, — ведь случайность опять же пуста, лишена содержания. Кстати по такому же принципу работает и сам фрирайтинг, пустое пространство для слов, где нет ничего предзаданного.
Что же это за источник, который так щедро одаряет нашу пустоту? Откуда в нас это богатство? Является ли оно врожденным или приобретенным, индивидуальным или всеобщим? И насколько реально, в разных смыслах, содержание нашего внутреннего мира?
Уму кажется, что это всего лишь образы, приобретенные нами в течение жизни, своего рода отражения, по определению менее реальные, чем то, что они отражают. Мир зеркал, где легко потеряться. Но разве может быть нереальным то, что всегда с тобой и стремится заполнить любую пустоту? Думать так — все равно что стоять у реки и не верить, что у нее есть источник.
И второй возможный ответ: эти образы не менее реальны, чем реальность физическая, но для того, чтобы понять их значение, нужна расшифровка, в которой и материалом, и ключом являемся мы сами.
Это и есть путь — поиск все более глубоких уровней смысла, восхождение ко все более высоким вершинам. Путь, который пролегает по самым странным, диким местам, путешествие по пустыне, где обитают духи и совершаются чудеса. Пустота — вот материал, из которого построена вселенная, и первое, что от нас требуется на этом пути, — дать ей место.
### Заметки по теме
* [Путь силы](https://kolesnik.ru/2008/force/)
* [Путь сердца](https://kolesnik.ru/2008/dreamway/)
* [Путь мудрости](https://kolesnik.ru/2011/path-of-wisdom/)
* [Путь нельзя назвать](https://kolesnik.ru/2008/dao/)
* [Путь](https://kolesnik.ru/2003/way/)

Может быть, это искушение — генерить художественную прозу даже в дневниковых записях, где достаточно бегло нанести на карту маршрут? Наверно, я просто уже привык благодаря фрирайтингу изо всего делать феноменальную материю, которая всегда правда, хотя и не всегда такая, как мы сознательно хотим. И это удовольствие, которое возникает от нахождения в потоке живых мыслей и образов, это внутреннеее прочувствование вещей, о которых пишешь, не важнее ли оно всех остальных целей письма? Оно как свет солнца, выходящего из-за облаков в ветреную погоду, в котором озаряются и тают образы и воспоминания.
Фрирайтинг требует устоявшегося контекста, — места, которое хранит энергию прошлых озарений, энергию спокойную и светлую, в отличие от бурной, но мутной, лишенной глубины энергии дел и свершений, к которой мы привычны на рабочем месте. Есть упоение в бою, а есть светлая радость, которая превышает все.
Литературное творчество формально можно назвать работой, но это работа с собственной душой, и приносит она не опустошенность, а полноту, как волшебный источник, который тем полнее, чем больше отдает.
Может быть, все, что я пишу, когда выдается свободная минута, и есть моя книга. Странный жанр, отрывочный, но смысл все же складывается сам собой из этих обрывков и постепенно оказывается больше каждого из них.