Зимнее солнце озаряет покрытые инеем леса неярким молочным светом. Тончайшее серебро инея на ветвях не колыхнется в морозной неподвижности декабрьского утра. Далекие горы лежат на подушке тумана, словно лишенные оснований. Прячутся среди сумрачных елей невысказанные тайны души, все забытое, потерянное в лесу, мимо которого бежит мой поезд. Застывший мир говорит: всему свое время. Время зиме, и время лету. Время труду, и время празднику. Время действию, и время мечте.
Сейчас время покоя. Все должно замереть, чтобы дать новой силе созреть у корней земли, в глубинах гор, подо льдом сверкающих прудов. День волшебства, возникающего из ниоткуда, как целительная сила, сама собой струящаяся в древней магии слова, как детская память о таинственном физическом присутствии чуда. Сделано все, что сделано, и сказано все, что сказано. Осталась только радость.
