Не будет большим преувеличением сказать, что современный дизайн обязан своим рождением беспредметному искусству, возникшему в России начала XX века. Его создали Кандинский, Малевич, Татлин, Лисицкий и еще несколько художников. Но одно из самых популярных изобретений графического дизайна принадлежит не им, а голландцу Питу Мондриану, который путём сложных духовно-теоретических исканий пришёл к выводу, что в его искусстве нет места кривым линиям и диагоналям и создал несколько полотен с разноцветными прямоугольниками, разделенными жирными линиями. (На самом деле правильнее было бы сказать — несколько полотен, заполненных линиями, между которыми иногда возникают разноцветные прямоугольники.)
Находка Мондриана нашла поддержку в исторической зависимости печатного набора от прямоугольника; дизайн по-мондриановски оказался чрезвычайно удобным для полиграфии. Однако с наступлением компьютерной эры прямоугольник перестал играть какую-либо заметную роль в технологиях печатного дела, а «The End of Print» Дэвида Карсона довершил дело на концептуальном уровне, отправив мондриановский дизайн назад в область чистой эстетики. Но тут случилось непредвиденное — с возникновением Интернета ситуация вернулась на круги своя. Сегодняшняя модель визуального представления веб-страницы подразумевает отображение структуры документа посредством прямоугольных блоков. И вот мы наблюдаем новое победное шествие Мондриана — на сей раз по экранам наших компьютеров.
У Мондриана интересно то, что, во-первых, линии доминируют над прямоугольниками, и во-вторых, прямоугольников всегда неопределённо много и их взаимоотношения довольно сложны. Это структуры, где в принципе может быть любое число элементов. Поэтому дизайн по-мондриановски можно рассматривать как способ организации меняющегося потока элементов. Что как нельзя более подходит для веб-страниц, предполагающих возможность интерактивного взаимодействия с пользователем и соответственно меняющееся содержание. Стоит заметить, что такой дизайн не создаёт законченного целого (так как число элементов каждого отдельного «кадра» потока неизвестно).
Для организации известного пространства, где размещено известное количество элементов, классический дизайн использовал пропорции, соотнося элементы и целое. В ситуации неопределенного количества элементов на пространстве неопределенной формы это в принципе невозможно (я просто перевожу на абстрактный язык ситуацию, известную каждому веб-дизайнеру — мы не знаем, на каком устройстве пользователь просматривает наш сайт). В каком-то смысле в веб-дизайне предмет лишился формы, а следовательно, исчез как предмет.
Так мы возвращаемся к беспредметному искусству. Парфенон больше невозможен, потому что у него должно быть столько колонн, сколько вам сегодня нравится; Венера Милосская — чудовище с неопределённым количеством рук. Дадаизм, сюрреализм, поп-арт и всё последующее — всего лишь следствия ситуации, возникшей с рождением беспредметного искусства.
И всё-таки картины Мондриана — это красиво. Несмотря на отсутствие предмета, неопределённый формат и неизвестное содержимое. Осталось научиться мыслить потоками.
4 replies on “Триумф Мондриана”
Рассматривая Мондриана — надо копать в сторону «голого» ритма. Пытаться понять так сказать заданный по-музыкальному рисунок. Как раз с «мыслить потоками» хорошо кореллирует.
Поток — это ведь нечто, что движется под отбиваемый ладошкой ритмический рисунок.
?
Ну, или нечто похожее на белый шум. Но последнее не рассматриваем…
Вы не читали книгу «Математика и Искусство» Волошинова (надеюсь, что правильно написал фамилию)?
Ритм хорошая штука — всплывает в текстах, в картинках, в музыке — где угодно, в этой книге «показано» (достаточно достоверно) если он как-нибудь гармонично организован — можно ожидать вполне достойного результата.
Вот такие соображения…
[…] В графическом дизайне тоже существует похожее разделение, только здесь это не отделение информации от оформления, что, на мой взгляд, в корне неправильно, а отделение формы от предмета. Начиная с Малевича и Мондриана, основоположников беспредметного искусства и графического дизайна, форма становится самостоятельной выразительной силой и уже не нуждается в «предметном» содержании. В этом смысле Дэвид Карсон, который так любит использовать для дизайна всевозможный мусор, — лишь честный продолжатель идей Малевича. […]
[…] Кстати, на мой взгляд, именно поэтому Малевича надо называть первооткрывателем дизайна, а не потому, что он нарисовал «Черный квадрат». Дизайн после Малевича, Кандинского, Мондриана – это уже не декор, а сама суть изделия: предмет исчезает, растворяясь в своей функциональности, неотделимой теперь от эстетического содержания. […]
[…] «Черный квадрат». Дизайн после Малевича, Кандинского, Мондриана – это уже не декор, а сама суть изделия: предмет […]